Легенда Кносского лабиринта - Страница 21

Когда скорбный глас народов, предоставленных самим себе, достиг наших ушей (проще говоря, когда посланные за нами воины все-таки сумели разыскать нас в чаще), пришлось расстаться. Власть, особенно царская, гораздо ревнивее женщин и не терпит пренебрежения к себе. Обняв меня напоследок так, что хрустнули ребра, Пейрифой вскочил на колесницу и заорал:

- Через месяц жду тебя в Фессалии, Тесей! И только попробуй не приехать - отменю праздник к гарпиям, а гостям скажу, что ты виноват.

- Какой праздник-то? - крикнул я в ответ, улыбаясь до ушей.

- А я тебе не говорил? Свадьба у меня будет. Так что не вздумай притвориться, что забыл!

Пыль на дороге оседала медленно и тяжело, и, наверное, именно от нее першило в горле.

Строфа четвертая. Тесей.

Странные звуки доносились до меня сквозь сон. Похоже, давешние крабы решились-таки отомстить за нарушенный покой и теперь, вооружившись мечами и копьями, лезут на берег. Но тяжелый лязгающий металл непривычен для крабьих клешней, и поэтому от полосы прибоя несутся кряхтение и ругань... что? Неведомая сила подбрасывает тело с песка. Почему темно? Неужели до сих пор не рассвело? Не может быть! Ах да, повязка! Пальцы в одно движение срывают ткань с лица, и я на мгновение слепну от первых робких лучей утреннего солнца. Секунда на то, чтобы глаза перестали слезиться... Но темным фигурам у воды хватило и ее - заметить мое присутствие. Кажется, мне были не рады. Впрочем, если это те, про кого я думаю, то их вряд ли устроил бы и сам Зевс, вздумай тот спуститься с Олимпа на клочок бывшего пустынным пляжа. Силуэты сбиваются в кучу, бесформенная масса слегка колышется и вдруг выбрасывает в моем направлении щупальце... то есть человека.

Ожесточенно тру руками лицо, и сонная одурь пополам с похмельем неохотно отступает с захваченных позиций. Нет, не пираты, как показалось с перепугу. Дорогие одежды, бритые подбородки, у самого важного перстни сверкают на пальцах - камни огромные, раз уж мне отсюда видно. Да и корабль, ткнувшийся носом в берег, не менее дороден и пузат, чем его хозяин, и ничуть не напоминает хищные двутаранные дипроры, которые с одинаковой легкостью могут двигаться и вперед, и назад. А незнакомец уже совсем близко, и невообразимая смесь из запахов благовоний и рыбы бьет кулаком в нос, не оставляя места сомнениям - сидонцы. "Вонючими" их звали даже в глаза - если хотелось нарваться на драку.

Посланец - рябое недоразумение с редкими пегими перьями на месте бороды - мелко кланяется, сложив руки перед грудью, а я вдруг понимаю, что, во-первых, совершенно раздет, а, во-вторых, кроме меня и сидонцев на пляже никого нет. То ли Астерий заметил гостей раньше и решил не мозолить чужакам глаза, то ли... но додумать я не успеваю.

- Мир тебе, юноша, облик твой столь благороден, лик красотой затмевает сияние утра! Боги тебя нам послали, воистину, боги, внемля молитвам и просьбам о помощи громким!

Громким - это точно сказано. Казалось, что вместе со звуками пронзительного фальцета мне в голову ввинчивается острый металлический штырь, причем сразу с двух сторон. И ведь как чешет, на родном-то языке не всякий так сможет! Изо всех сил стараясь не морщиться, я потянулся за валяющимся на земле хитоном, чтобы прикрыть "неземную красоту", и краем глаза заметил матовый блеск из-под брошенной корзины. Маска! Ехидна меня заешь, как же теперь быть? Надо срочно избавляться от незваных гостей, пока не стряслась беда. Что там было про помощь?

- Меня зовут Антиох, и мать моя была родом с Лемноса. Как мне называть тебя, богоравный?

- Радуйся, Антиох, попутного ветра вашим парусам. Мое имя Тес...пий, - ни к чему, пожалуй, этому пройдохе знать, кто я на самом деле. - Какая нужда привела вас к этим берегам? Чем вам не глянулась главная торговая гавань?

- Выслушай же мою историю, Теспий, ибо она воистину удивительна. Мы возвращались с Эвбеи в Сидон...

- В Сидон?! - тут же перебиваю я. Даже полному профану в морском деле ясно: плыть с Эвбеи в Сидон через Крит - все равно, что чесать левой ногой за правым ухом. Можно, конечно, но неудобно. - Отчего же вы не поплыли через Родос? Или кормчий ваш незнаком со здешними водами?

- Я понимаю твое удивление, богоравный, но позволь мне продолжить. Мы миновали Кос и как раз подходили к Родосу, когда наступила ночь, и кормчий решил не искушать судьбу и встать на якорь в виду острова. А ночью вдруг сгустился туман, хотя над нами по-прежнему было ясное небо, в воде загорались странные зеленые и голубые огни, светящиеся трупным светом чудовища бродили вокруг корабля, и мы уж не чаяли живыми дождаться утра. Однако когда встало солнце, проклятый туман и не подумал рассеиваться, а стал еще гуще. Мы хотели поднять якорь и уйти - все равно куда, только бы подальше - но с тем же успехом мы могли пытаться сдвинуть с места Родос. И следующую ночь мы провели, дрожа от ужаса, под невнятный шепот черных теней. А в самый глухой час перед рассветом сияющая дева возникла перед кораблем и возвестила, что утром нас ждет встреча, способная повернуть паруса нашей удачи. И вот с восходом солнца колдовской туман исчез без следа, и мы увидели критский берег, а когда высадились - встретили тебя. Ты же здесь один?

- Один, - кивнул я. Глазки собеседника вспыхнули удовольствием - тоже мне, нашел счастливый оракул. Хотя после таких приключений (если не врет) им любое человеческое лицо в радость.

- Скажи, Теспий, а ты местный?

- Ну... скажем так, приехал на Крит по делам. А что?

- Понимаешь, после этого тумана у нас протухла вся питьевая вода. Не подскажешь, нет ли тут поблизости подходящего ручейка - пополнить наши запасы?